Природа и труды человеческие потщилися (постарались - Прим.автора)  место сие обложить изящнейшим горизонтом. Изобильнейшие воды окружают повсюду пашни и сенокосы, прерывающиеся несколькими лесами и многочисленными холмами, которым наибольшую живость придает близлежащий город (Холмогоры. — Прим. автора), великое множество погостов и многочисленные разного рода селения. Трудолюбие многолюдных поселян, плавание судов вверх и вниз по Двине, по Курополке и по разливам, звон и шум городской и селений к тому же изобилие рыб, птиц и всяких для жизни потребностей должны составлять наипрекраснейшую картину, когда натура облачается в радостную одежду приятной весны, - восхищался Холмогорским разливом ещё в 1791 году столичный путешественник П И. Челищев. 

Вот ещё восторженные строки - это архангелогородец, учитель и журналист В.П. Верещагин, который посетил разливу спустя шесть десятилетии после путешествия Челищева: «Полюбуйтесь панорамою Двины, которая извивается глубоко под ногами вашими! Отсюда открывается прелестный вид. В этом месте Двина раздалась от одного берега до другого вёрст на десять, вытесненная девятью островами. Ближайший .. называется Куростров, около которого лежат другие мелкие. Издали эти острова очень красивы: они покрыты холмами, поросли в иных местах лесом; инде сверкает озеро или извилина речки. А там. вдали, белеются церкви как бы утонувшего в туманной синеве города Холмогоры. В подлиннике не указано, на каком угоре-крутояре стоял автор этих строк, любуясь простором, но как хочется думать, что здесь, на вершине ухтостровского холма.
Я тоже вглядываюсь в двинское раздолье. Что тянет человека подняться повыше, посмотреть подальше? Широта и беспредельный простор создают впечатление неизменности, вечности пейзажа. Пожалуй, так оно и есть. Всё вокруг величественно, просто и спокойно. Никогда не надоест глядеть на простор реки и её берега - в них краса Двины. Стоять и глядеть здесь можно бесконечно.
Отсюда, с высокого острова, дозору русичей (а может, и чудского племени) было весьма удобно наблюдать за рекой - на десяток верст вверх и вниз по течению прекрасно видно! Думается, не последним фактором у первопоселенцев была и красоте места. Здесь испытываешь и восторженное удивление перед безошибочным художественным чутьем помогавшим создателям древних храмов находить самые впечатляющие места для сооружений.
За моей спиной - Троицкий погост, один из древнейших в Заволочье. Огромный белокаменный, бесконечно красивый Троицкий храм, главный на погосте, не пережил лихого, безбожного XX века. От него - лишь место, площадка. Сохранились соседний Варваринский храм и мощная,
с огромными арками верхнего яруса колокольня. Её узорчатый кованый крест, вознесённый на шатёр высоченной башни, да ещё на крутояр берега, цепляет облака. Колокольня, отмечающая древний центр Ухтострова, видна с самых дальних мест Холмогорской разливы. Она словно сбирает вокруг себя древние деревни и современные дачные посёлки, не давая им разбрестись по правобережью. В ясный, как сегодня, день колокольня видна с берега близ чухчеремского погоста (это с десяток вёрст), а уж с тамошней колокольни - и подавно. Впрочем, о древней истории Ухтострова и его храмовом зодчестве должен быть отдельный разговор. Может, я расскажу об этом в другой раз. К слову: книга Ломоносова «Древняя российская история» была первым печатным трудом по русской истории и первым учебником истории.
Справа, под обрывом и деревней в подгорье - судоходное русло Двины. Оно прижимается к правому материковому берегу. Вода глубокой синевы со стальным отливом. Двина словно бы взъерошено-диковата после недавнего половодья, вся в барашках невысоких, но бурных волн, ослепительно, до рези в глазах блестящих в брызгах солнечного света. На том берегу, отороченном мягкой серебристо-зеленой опушью ивняков, дымка желтовато-палевых, ещё прозрачных крон берёз. На фоне сочной густоты ельника белизна росчерков их стволиков кажется ещё белее. Бескрайний ельник увалами уходит за горизонт. Кое-где у воды видны известняковые обнажения матёрой земли.
Любовь Геннадьевна Шаповалова. Журнал "Север" 2017 год