Сливаясь с Пинегой, Северная двина разбегается на несколько рукавов, образуя острова. В полоях между ними на многие километры тянутся пойменные луга. Здесь их тоже называют островами, так как со всех сторон охватываются они речными протоками. Остров Вашкаранский - один из богатейших холмогорских пойменных лугов. Шесть километров в длину, четыре в ширину. Более тысячи гектаров сенокосных угодий. В довоенное время остров кормил сеном стадо холмогорок шести колхозов Ухтостровского и Чухчеремского сельских Советов.

В нынешнее время единоличным хозяином острова является племсовхоз имени Ворошилова. Но потеряла былую славу Вашкаранка. Урожаи трав сократились почти вдвое, разросшийся ивняк сузил пожни, сотни гектаров отведены под пашню. Особенно эти перемены видны старожилам, которые в летнюю страду выходят на покос, в охотку наживая на руках мозоли от тяжелой работы. Мы беседуем с одним из старожилов Ухтострова Федором Максимовичем Коротким. Дом его стоит на угоре возле реки. Из окон остров виден как на ладони. Старик Короткий сметливый, с хитринкой. Хоть и девятый десяток разменял, выглядит бодро, на лице глубокие морщины сглаживают легкий румянец, под кустистыми бровями весело, без старческого тумана блестят серые добрые глаза. Две войны прошагал по фронтовым дорогам Федор Максимович, в сорок втором вернулся инвалидом. На правом лацкане пиджака орден Великой Отечественной войны первой степени. Когда его спрашивают, как смог сохранить себя до таких лет, он обычно отвечает шуткой: в молодости не пил, не курил, один раз женился, вот и сохранился.
-Дак, говоришь, почему оскудела Вашкаранка? - переспрашивает Федор Максимович и отвечает: - От нашей бесхозяйственности, от нерадивости людей. Раньше на Ямских пожнях по сорок центнеров сена накашивали, а теперь, дай бог, пятнадцать наскребут.
-А в чем же все-таки причина? - настаиваю я.
-Да в том же: все дешевое молоко хотят получить. Бывало, трава-то до пояса вымахивала. Идешь - ноги сплетаются, зароды один возле другого ставили. Теперь ранней косьбой травы повывели. Раньше до конца Июля на остров не выезжали, а сейчас в начале месяца уже на пожнях косилки стрекочут. Вот пожни и не успевают обсемениться.
-А какие клевера были! - восхищается Федор Максимович. - По пожням красным ковром растилались, запах меда в деревне был слышен. - Он помолчал, сокрушенно покачал головой: -Да-а, пропали клевера, всех пчел и шмелей химия уничтожила. Пожни облысели, как стриженные бараны. Одна черемица буреет, как кустарник степной стоит.
-Что, подкормка не помогает? - спрашиваю старика.
-Дурачкое дело нехитро, - ропщет Короткий. -Сами-то по себе удобрения, конечно, дело, может быть, и хорошее. Так ведь сеяли их с самолетов - и травы не прибавилось, а все караси в озерках пропали. Сколько птицы подохло, зайца на острове не осталось. Теперь удобрения разбрасывают с тракторных тележек. И опять больше вреда наносят, чем пользы: пожни изрезаны колесами, особенно на низинах - сплошные траншеи тянутся. Я так понимаю, - заключает Федор Максимович, - деньги бросаются на ветер, а не на пользу людям.
С ним можно согласиться. Каждому ясно, что во время весеннего паводка пожни обогащаются наилком, плодородные дерново-аллювиальные почвы дают богатый травостой и без минеральных солей. Еще дна причина потери урожая в том, считает Федор Максимович, что в прежние времена сенокос продолжался, если позволяла погода, в течении максимум трех недель. Сейчас страда затягивается на полтора, а то и на два месяца.
-Но ведь в деревне и людей было больше?
-Людей-то хватало, - соглашается Федор Максимович, - зато техники не было. Сейчас в совхозе машин куда больше, чем было когда-то во всей МТС. А дело в том, что прежде сено метали в стога, теперь же его прессуют. И разница здесь такая: трава на заливных лугах сохнет значительно дольше, чем в суходолах. Раньше изкашивали травы на два дня уборки, не больше, и тут же начинали гребь. Сейчас сотнями гектаров сваливают: сено подсохнет, а тут дождь пошел - опять несколько дней кошенина перележала. По нескольку раз ворошат. Но ведь попавшее под дождь сено - уже не то сено, на тридцать - сорок процентов питательность его теряется. В зародах да на подпорах сено никогда не сгинет - бывало, возьмешь в рот былинку, она сахаром тает. Теперь же кипу развяжешь - а там одна труха. Много при таком порядке сена теряется. Да и тяжелая техника большой вред пожням наносит: кругом наезжены дороги, а на дорогах трава не растет. В космос летает, а на замену дедовскому зароду да легкой косилке ничего не придумали...
Плохо стали убирать сено, соглашаюсь с Федором Максимовичем. Трава возле кустов и озер не выкашивается, уже много лет никто косу в руки не берет. Оставшееся в низинах сено не подбирается, большую площадь занимают заросли ивняка - никто его не вырубает. Можно смело сказать, стали заготавливать сена наполовину меньше.
-Чтобы прокормить корову на зиму в расчете на день пуд сена, бывало, припасешь, а теперь и половину ей не дают. Надои в два раза были больше нынешних. Да что там в два - в три раза.
Тревогу у сельчан вызывает, когда с каждым годом увеличивается на острове пахотный клин, уже гектаров триста распахано. Стали даже сеять овес и гороховую смесь. Корень зла еще и в том, что многие лета вносят в землю пестициды. В период весеннего паводка химикаты вымываются, загрязняют Северную Двину. Нынешним летом ихтиологи обнаружили гибель рыбы в прилегающих к острову водоемах.
-Дорогим стало молоко, а все боремся за дешевое, - заключает Федор Максимович Короткий, старожил Ухтострова. -Боремся вместо того, чтобы просто работать, как надо бы, как совесть велит. Да вот, вишь, беда - разучились работать-то. Руководить всем охота пришла, а мозоли наживать - тяжело и несподручно.
В. Неверов ветеран войны и труда. Газета "Правда севера" 1988 год.
Снимок статьи. Газета “Правда севера” 1988 год