Память многих участников Великой Отечественной войны до сих пор угнетает их, хотя бои с немцами давно отгремели. Злая память не отпускает, не дает забыть кровавые кошмары. Моему собеседнику видеть их довелось немало. И хотел бы Сергей Евгеньевич забыть, да не сможет.
Мы с ним часто сражаемся в шахматы. С.Е. Курицын иногда такой ход преподнесет - I не знай откуда выкопал. У него фигура под боем, спасать ее не торопится. Хотя именно такой реакции на свой ход ожидаешь. Оказывается у него в запасе другой ход, от которого хоть караул кричи. Того и гляди мат поставит. И ставит. Не только мне. Очень даже часто преподносит нашим именитым шахматистам неожиданные сюрпризы. Играть в шахматы С.Е. Курицын научился давно, когда был на фронте, в перерыве между боями.
Рассказывать о войне Сергей Евгеньевич не любит. Только в этом году проговорился, что буквально по дням вспоминает о случаях, бывших с ним на войне. Память человеческая может подвести, помощником ему короткие записи в дневнике. Состоит дневник из скромных, потертых блокнотов. Записи карандашом сохранились xyxe, а чернилами читаются хорошо. Все, о чем пойдет речь ниже, взято из этих блокнотов.
Воскресный день 22 июня 1941 года в дневнике не отмечен. Радио в деревню Вождорма Ухтостровского сельсовета еще не провели. О начале войны жители ее узнали только 23 июня. Страшную весть эту привезли из Усть-Пинеги сплавщики, многие уже получили повестки из военкомата. Память Сергея Евгеньевича, а иногда просто Сергея, хранит их имена. Первыми из их деревни на фронт ушли Н. Узкий, Ф. Яшков, П. Батраков, В. Евдокимов и другие. Всего в один день ушло семь человек, живым вернулся только Николай Узкий. Из семьи Евдокимовых на ту войну по очереди ушли четыре сына, обратно никто не вернулся.
Сергей Евгеньевич вспоминает, что получившие повестки были возбуждены, даже веселы. Некоторые рассуждали так: «До осени немцев разобьем и вернемся домой». Подобные высказывания мобилизованных можно объяснить только одним. Человек надеется на лучшее, да и близких надо успокоить. Пусть даже такой призрачной надеждой. Не радовала и погода в те дни. Весна была затяжной, холодной, лето тоже,
В июле вверх по Двине потянулись баржи с эвакуированными из Ленинграда. Не проходило дня, чтобы в деревню не приходили повестки из военкомата. В августе подошла очередь и С.Е. Курицыну правда отправили его не на фронт. Восемнадцати лет ему еще не было. Вместе с другими направили на оборонные работы в Карелию. Напутственную речь перед ребятами произнес Курицын Е.В., работающий в то время в райисполкоме. Отправили их грузовым теплоходом, трюм его был забит до отказа.
Таким способом прибыли в г. Кемь. Только выгрузились, как стали свидетелями налета немецких самолетов на железнодорожную станцию. Под бомбы попали приехавшие из Устьянского и других районов. Были убитые и раненые. Бесстрашный дневник свидетельствует: «Жилось строителям полосы укреплений в сентябре, ноябре и декабре очень плохо. Работа тяжелая, а питание скудное, донимали сырость и холод. Одежда и обувь быстро износились. Бани в лесу не было, многие завшивели».
Домой С.Е. Курицын вернулся в декабре, сначала на теплоходе в трюме. А
потом от Косково на лошадях там их встречали. Повестку из военкомата об отправке на фронт получил Сергей 14 марта 1942 года. Попал он в гаубичный полк на конной тяге резерва Верховного Главного Командования. Гаубицы в полку были старого образца калибром 122 миллиметра это чуть больше 12 сантиметров.
После обучения С.Е. Курицын был зачислен в топографический взвод, за ним закрепили мерина белой масти по кличке Мятеж. За лошадью приходилось тщательно ухаживать. Одновременно осваивать специальность топографа-вычислителя. От этого специалиста во многом зависит меткость стрельбы из гаубиц по врагу, ее результаты.
Затем был военный городок в городе Онеге, ожидали высадки немецкого десанта. В дневнике Сергея Евгеньевича за июль-август 1942 года записано следующее: "Погода летняя, тепло. Обстановка очень напряженная. Немецкие самолеты бомбят Архангельск. Сводки с фронта идут очень тревожные. Многое не ясно: как могло случиться, что немцы второе лето наступают. Захватывают наши города, села? У нас регулярно проводятся политзанятия, да никакого вразумительного ответа на них не дают".
В октябре из Онеги С.Е. Курицын был переброшен в военный лагерь Чебаркуль Челябинской области. В лагере продолжал осваивать специальность вычислителя 152 миллиметровых гаубиц. Это были пушки новые, образца 1937 года. Артиллерия этого типа считается корпусной, предназначена в основном для уничтожения таких же орудий противника, подавление дальних целей и тому подобное. Стреляли такие пушки на расстояние 22 километра снарядами массой 53 килограмма.
Четырнадцатого ноября их срочно погрузили в вагоны и отправили на фронт, который проходил по берегу Дона под Воронежем. Это был участок внешнего кольца Сталинградской битвы. Шестнадцатого декабря в 12 часов участвовали в артиллерийской подготовке к наступлению нашей пехоты. В этот день ей удалось освободить деревню Дерезовку, стреляли по деревне не только пушки их полка, стреляли «Катюши», бомбили наши самолеты. В деревне не осталось ни одного целого дома. Зрелище было жутким, все разбито, исковеркано огнем артиллерии. Очень много неубранных трупов итальянцев и наших солдат. Таким был первый бой, в котopoм участвовал Сергей Евгеньевич.
Его дневник хранит картину расстрела перед строем. Расстреляли повара, который вместе с собутыльниками грабил местное население, самогонки им захотелось. Вот и получил свое как организатор мародерства. Там же нахожу запись о немецких листовках. На одной был изображен Гитлер с большой гармошкой, распевающий песню «Широка страна моя родная». А рядом поющий Сталин с маленькой гармошкой «...последний нынешний денечек гуляю с вами я, друзья...». Мои сверстники знают эту народную песню.
А каково было обнаружить нашему солдату, что их дивизион ночевал в лесопосадке почти рядом с тремя немецкими танками, они поспешили со стрельбой. Зато пришли другие. Случилось это второго декабря 1943 года. К походной кухне пехоты вышли с котелками два немца. Заблудились в тумане, чужую кухню приняли за свою. Их задержали. Как видим, на войне рядом со страшными, нечеловеческими случаями, судьба преподносит и забавные.Как и все на фронте Сергей Евгеньевич ходил рядом со смертью. Однажды под обстрелом немцев вместе с другом упали в ровик. Ему суждено было встать целым, правда, из ушей кровь потекла. А друга тяжело ранило, вскоре он умер. Другой раз стоял Сергей Евгеньевич возле танка КВ в лесу. Вокруг тишина, стрельбы не было. Его позвали к телефону в землянку. Только взял он трубку, на улице раздался страшный грохот. Сергей выбежал на улицу, увидел убитых, раненых, с которыми только что разговаривал. На месте, с которого он ушел к телефону, взорвалась бомба. Это немецкии самолет метил в танк КВ и не попал. Танк целым и невредимым ушел.
Дневник С.Е. Курицына большой, цитировать его можно долго. Размеры газетной статьи не позволяют это сделать. Впечатление от дневника у меня сложилось следующее: солдатский подвиг в бесконечном мучительном труде с пониманием постоянной угрозы смерти. Вот огневые вырыли окопы для гаубиц и ровики для себя под холодным дождем, как пришел новый приказ - сменить позицию. И так за ночь по несколько раз. Снова и снова они роют окопы для пушек, а дождь со снегом холодный, бесконечный. В сапогах чавкает вода, грязная одежда мокрая до нитки. Баня - это роскошь недостижимая для рядового солдата. Офицерам доставалось не меньше солдат, не только матюги, но и побои от таких маршалов как Жуков.
Мучения эти закончились для Сергея Евгеньевича 9 мая 1945 года в Австрии. У него много наград, перечислять их не буду. По своей скромности он не любит выставляться.
В его дневнике запомнилась запись с вопросом - почему второй год отступаем?
Вразумительного ответа армейские политруки не дали и дать не могли. Уверен, они ясно понимали, что причина наших поражений и отступлений только одна. Генералиссимус Сталин и его полководцы в начале войны показали себя недостойными учениками Суворова. Они воевали числом, не считаясь с потерями. Народ заплатил страшную цену за их промахи в стратегии и тактике - двадцать семь миллионов погибших и пропавших без вести.
А возьмите другой факт, подтверждающий мой вывод о неумелых учениках. Он в том, что немецкие войска за пять с половиной месяцев дошли до Москвы. А наши войска, под неумелым руководством Сталина и его маршалов, изгоняли оккупантов со своей территории более трех лет.
Знаю, многие будут недовольны такой оценкой наших полководцев, но факты говорят сами за себя. Память о погибших, включая моего отца, о пленных и пропавших безвестно, подсказывают только такой вывод. Смею надеяться, что был объективным. С уважением отношусь к рядовым труженикам той войны, таким предстал в своем дневнике Сергей Евгеньевич Курицын. Надеюсь, он не обидится на меня, что многого не рассказал о нем.
Двадцать второго июня мы все помянем наших погибших и пропавших. Бремя этой памяти никто с нас не снимал. Надеюсь, и не снимет, потому что мы единый народ.Н.Бабенко, фото из семейного архива. С.Е. Курицына
Газета "Холмогорская жизнь" 2003 год
Добавить комментарий