Всем известно, что родина Ломоносова - деревушка близ Холмогор. Невеликая эта деревушка приткнулась к подножию холма в центре Курострова. «Двина в этом месте, между Вавчугой и Холмогорами, будто раздулась, образовав целые гроздья островов, поделённые многими рукавами; воды было так много, что речка Холмогорка и та казалась шириной с Малую Неву», - удивлялся русский поэт Константин Случевский, путешествуя по Северной Двине в 1885 году и сохранив удивление свое в путевых очерках.

 Местность эта называется «Холмогорская дельта» или «Холмогорская лука». Здесь Двина действительно разбивается на несколько рукавов (потому и «дельта»), растекается вширь на несколько десятков вёрст, обнимая множество низких, чуть всхолмленных островов. Среди них три самых больших: ближний к левому, холмогорскому, берегу Нальостров, средний - прославленный родиной Ломоносова Куростров, чуть ниже по Двине и ближе к правому берегу - Ухтостров. Именно здесь, на берегах и островах Холмогорской разливы, впервые появилось в древнем Заволочье постоянное русское население - поселились новгородские наместники. Местность эта стала поистине «сердцем» Русского Севера.
В начале мая удалось мне попасть на Ухтостров. Интересно отметить, что все малые острова Холмогорской дельты низменные, да и Куростров, и Нальостров невысокие, а вот Ухтостров - как каравай, вернее даже как пасхальный кулич, только вытянутый в длину: кругом высоченные, отвесные берега, а посреди - оглаженный мягкой линией холм. Даже в самую большую воду дома деревень, поля и покосы не заливает. Может, и по этой причине первопоселенцы выбрали этот остров. В исторических документах Ухтостров наряду с Холмогорами впервые упомянут в Уставной грамоте Великого князя Василия Дмитриевича Двинской земле 1398 г. Когда же пришли сюда, на высокий остров Холмогорской разливы, славяне? Кто знает - может, в XII веке, а может, и раньше. Однако историками достоверно установлено, что первое в древнем Заволочье постоянное русское, славянское население появилось именно в районе Холмогорской разливы - здесь поселились первые новгородские наместники. Есть предположения, что в XVII веке на Ухтострове был древний центр Нижнего Подвинья, если не равный по значимости Холмогорам, то, по крайней мере, второй по значимости в обширной Холмогорской округе.
Остров совершенно безлесный, распаханный с незапамятных времён, лишь редко где близ деревень возвышаются одинокие матёрые ели с ровными пирамидальными, словно по линейке очерченные - на просторе выросли! - кронами да приютились у берегов берёзовые рощицы или крупинки осинника. Красноглинистые береговые косы чуть прихваченные слоем земли с травой-муравкой, кое-где изрезаны глубокими извилистыми оврагами. Дома деревень или выстроены длинными рядками по обрыву берега, или ложатся по кромкам оврагов. С высокого берега к реке можно спуститься только по дну некоторых оврагов - там устроены пологие спуски.
Издавна остров незримой линией был разделён вдоль на два прихода: Троицкий на северной половине и Богоявленский на южной. Самые высокие места, самые крутые крутояры берегов издавна увенчивали вертикали храмовых строений. Поперёк
 острова с севера на юг, из Троицкого в Богоявленский приход, аккурат через вершину холма бежит просёлок. Я иду по нему на южную сторону. Майский день пронизан солнцем – светлый, прозрачный от блестящей коры осин и отчаянно белых стволиков
 берёз и лимонно-жёлтый от зацветающих ивняков. И одновременно светло-изумрудный от травяных стрелок, бурно пробивающих некошеный прошлогодний «матрас». Если бы не ветер, пожалуй, день бы был тёплый – в заветерье уже заметно пригревает. Но день ветреный – страх! Всегда есть где разгуляться ветрам на просторе Холмогорской разливы.
На высоком «кулич-острове» ветер ещё сильнее. Пришлось замотаться в платок, застегнуть высокий воротник куртки. А на вершине холма разве что с ног не сбивает, приходится идти, как в пургу, немного внаклонку, сопротивляясь порывам ветра.
 Зато, взойдя на вершину холма и оглянувшись вокруг, непременно остановишься, забывая о пронизывающем ветре – поражаешься раскрывающейся картиной, эпическим простором северной реки.
Как передать тот лёгкий восторг, что возникает от зрелища голубовато-серой необъятности воды и неба, позлащённой майским солнцем – в общем-то, простого, обычного, но такого милого и светлого северного пейзажа?! Ух ты! – выдыхаешь, не в силах подобрать слова. Может, потому и Ухтостров? 
продолжение следует...
Любовь Геннадьевна Шаповалова. Журнал "Север" 2017 год